Так, чтобы было чему висеть в дневнике, раз уж за него взялась.
Новинка
)) вроде как.
Данэл всегда любил тишину и просто ненавидел шум и суету. Неторопливая жизнь, которую он вёл соответственно устоявшимся привычкам, последние пару лет, вполне его устраивала. Небольшое наследство помогло устроиться так, как хотелось. Тихий район крупного, но достаточно удалённого от центра страны города отвечал всем его требованиям. Соседи, в большинстве своём, предпочитали такой же образ жизни, как и Данэл, размеренный и не изобилующий новостями и потрясениями. Пожилые, добропорядочные семейные пары или одиночки, которым достаток позволял приобрести или снять жильё, в этом благополучном районе. Парк поблизости, чистая, каменная мостовая в узкой улочке. Много тени и мало солнца, что не мешало цветам в горшочках, что любили соседи Данэла располагать снаружи, на подоконниках, цвести и пахнуть. В жарком климате Нардбора, наличие прохлады в узкой улочке, было благословением для жителей её домов.
Молодому и талантливому художнику повезло с тем, что всё, что хотелось, ему удалось реализовать. Много времени для творчества, своя крохотная, но такая уютная мастерская. Наличие денег на кусок хлеба и новые холсты и краски... Не жизнь - мечта. И Данэл и не хотел иной жизни, радуясь тому, что есть. Каждое воскресенье художник выбирался из полюбившихся комнаток, с габаритной сумкой на плече, в которой обычно переносил свои картины и складным стульчиком за спиной. Размеренно, щурясь на солнце и усмехаясь утренней возне воробьев, шагал в сторону центральной площади. Ветерок, налетавший со стороны порта, ерошил золотые волосы, играл кудрями, бросал их в лицо, освежал и смягчал жар недавно взошедшего, но уже палящего светила. Добравшись до места, молодой человек устраивался в привычном уголке, стелил на идеально подогнанные, каменные плиты покрывало, раскладывал и расставлял картины, которые собирался продать. После садился на стульчик и с удовольствием оглядывался.
читать дальшеЗа все те два года, что художник приходил на площадь, ему не удалось продать ни одной картины. И не потому, что желающих купить не находилось. Просто каждый раз, когда к Данэлу подходил кто-то из покупателей поинтересоваться ценой, молодой человек находил кучу предлогов для того, чтобы не продавать своё творение не способному оценить талант мастера обывателю. Вот и копились холсты непризнанного гения в его маленькой мастерской, а художник всё равно был доволен жизнью и счастлив.
Под боком яркое и живописное море. Каждый день разное. То показывающее характер, подтачивающее скалы и рокочущее, то тихо шепчущее, ласково оглаживающее гальку на пляже. Живое, тёплое, сильное... Его можно было писать бесконечно, как и закаты над крышами, как и восходы, как и паруса, белеющие вдали. И если Данэл не шёл к морю, или в воскресенье на площадь, то проводил большую часть дня на крыше домика, в котором снимал весь верхний этаж. Дом был не велик, и комнат на этаже имелось всего три... Но молодому человеку и этого было достаточно.
Данэл был свободен, летел с расправленными крыльями и ощущал себя настоящим счастливчиком. И очень ценил свою свободу, чтобы с лёгкостью с ней расстаться. Постоянной подружки молодой человек себе не заводил, пусть и дочь булочника, чей магазинчик находился поблизости от площади, уже неоднократно намекала, что не отказалась бы греть постель художника по ночам. Но гению хватало и девочек из неплохого борделя мамаши Люмпих, не самый дорогой, и не портовый, дешёвый, где работали самые выносливые и опасные для здоровья девицы. Заводить серьёзных отношений Данэл не планировал в ближайшие лет десять. Ему слишком хорошо жилось одному, чтобы портить себе жизнь присутствием в ней жены. Насмотрелся он на взаимоотношения своих папаши и мамаши, чтобы следовать их примеру.
Вот и сегодня, художник вышел спозаранку из деревянных, украшенных затейливой резьбой, дверей и улыбнулся проснувшемуся недавно солнышку. Шёл медленно, наслаждаясь утром, и совершенно особенным, благопорядочным шумом, состоявшим из позвякивания бидончика молочницы, которая обходила дома, предлагая свежайшее молоко, бодрого чириканья воробьёв и скрипа открываемых дверей и ставен.
Выбравшись из улочки на более широкий проспект, ведущий к площади и к порту, в зависимости от того, в какую сторону идти, Данэл остановился, озадаченно разглядывая крытую телегу, из-за которой пришлось проскальзывать бочком вдоль стеночки. Очень неудачно она стояла, перекрывая дорогу. Покачав головой, но решив не вмешиваться, к тому времени, когда художник собирался вернуться обратно, телега точно уедет, молодой человек продолжил путь к площади. Но день сегодня, точно был неудачным для прогулок. Данэлу пришлось отскочить к стене, когда крича: «Посторонись» мимо него проскакали два лихих наездника в военной форме, расчищая дорогу для едущих вслед за ним всадников.
Кавалькаду возглавляла молодая женщина в фиолетовой амазонке. Жгучая брюнетка, с белой кожей и ярко-синими глазами притягивала к себе взгляды тех, кому посчастливилось сегодня проснуться рано и лицезреть герцогиню воочию. Она направляла лошадь твёрдой рукой и очень уверенно держалась в дамском седле. Сопровождали её мужчины, среди которых художник заметил и супруга дамы — герцога Траборэ. Мужчина с хищным лицом, держался в седле так же уверенно, как и его жена и смотрел на мир с тем же выражением высокомерия в чёрных глазах. Взгляд герцога скользнул по Данэлу, как по незначительной детали пейзажа, а вот синий, глубокий взор герцогини задержался на симпатичном лице молодого человека дольше. Женщина задумчиво прищурилась, словно задавшись вопросом, что за любопытная букашка попалась на её пути, склонилась к уху наездника, что следовал по левую руку от неё и что-то тихо сказала. При всём желании, Данэл не расслышал бы. Да и не желал слышать или видеть, поэтому склонился в глубоком поклоне, как и полагается простому человеку перед аристократами и в этом положении дождался, когда его минует процессия, замыкаемая каретой.
- Эй, холоп! - окликнул его кто-то высокомерным тоном, когда Данэл, поняв, что угроза спокойствию проехала мимо, собрался продолжить путь к площади.
Нахмурившись, молодой человек обернулся и глядя снизу вверх на уверенного в себе аристократа, что сидел на гарцующем, вороном жеребце, спросил:
- Меня?
- Лови! - к ногам Данэла полетел кошель, ударившись о камни мостовой, он характерно звякнул. - Купи себе чего-нибудь и не забудь поблагодарить герцогиню Траборэ в своих молитвах за доброту. Даже не знаю, чем приглянулся ей такой щенок, как ты, - в голосе темноволосого и юного аристократа звучало раздражение, но художник проигнорировал и его, и сказанные слова.
Молча развернулся и направился туда, куда и собирался до этого идти.
- Эй, ты! - гневно крикнул ему вслед аристократ. - Подбери деньги!
- Мне ничего не нужно, - соизволил остановиться и спокойно произнести художник. - Отблагодарите герцогиню и оставьте кошель себе.
- Да как ты смеешь! - воскликнул молодой аристократ и приготовился спешиться, дабы, то ли собственноручно проучить наглеца, то ли забрать деньги.
Данэл же, чеканя шаг и более не обращая на досадную помеху внимания, отправился к площади. Любопытствующего народа, привлечённого шумом, к этому моменту собралось предостаточно, и, лавируя среди зевак, молодой человек сгорбился и постарался затеряться, очень надеясь на то, что приставучий аристократ не станет его преследовать. Всадник, оставленный герцогиней, был ещё слишком неопытен, явно влюблён в неё и не должен был усердствовать в исполнении поручения. Так и случилось, парень подобрал кошелёк, поколебался немного и решил догнать свою покровительницу, а Данэл смог спокойно дойти до площади.
Утро было безнадёжно испорчено, и художник, разложив картины и устроившись на стульчике, смотрел на мир уже совсем не так радостно, как тогда, когда выходил из дома сегодня. Даже рыжий кот, который всегда приходил к нему по воскресеньям за вкусненьким, не вызвал привычной улыбки. Молодой человек достал припасённое лакомство — кусок дешёвой колбасы — и снова уставился в пространство невидящим взором. А когда кот наелся, и потребовал обычной, послеобеденной ласки, просто рассеянно почесал бездомного любимца за ухом и тут же снова забылся. Казалось, что случайная встреча, навсегда разрушила так любимый Данэлом покой, разом ворвавшись в жизнь и доставив неприятных минут. И сейчас молодой человек очень надеялся, что герцогиня как заметила мельком, так и забудет о существовании симпатичного художника, которому её внимание было совсем ни к чему.
-
-
23.11.2013 в 16:35Кстати, я прочла и предыдущую запись - ГДЕ ПРОДА ЭТОГО ШЕДЕВРА?!!!!
-
-
24.11.2013 в 00:40-
-
25.11.2013 в 15:27-
-
26.11.2013 в 20:36